Война на весах Фемиды. Война 1941—1945 гг. в материалах следственно-судебных дел. Книга 1 - Вячеслав Звягинцев

Характерно, что некоторым из названных генералов, осужденных после Победы к высшей мере наказания, также были вменены в вину упущения первых военных дней. Так, Е. Зыбину вменялась в вину потеря управления дивизией и антисоветская агитация в плену. Е. Егоров, попавший 29 июня 1941 года раненым в плен под Слонимом, был осужден за потерю управления войсками, отсутствие должного сопротивления противнику и профашистскую агитацию среди военнопленных…

Постановлением Государственного Комитета Обороны от 16 июля 1941 года предписывалось предать суду за развал управления войсками не только командование Западного фронта. Северо-Западный (бывший Прибалтийский особый военный округ), и Юго-Западный (Киевский особый военный округ) фронты также были военной Фемидой основательно подчищены.

Глава 3. Репрессии на других фронтах

1. Место расстрела неизвестно

Значительное число осужденных составляли командиры, отражавшие нападение врага на юго-западном направлении. В основном, это были командиры частей и соединений. По причине попадания в котлы окружения репрессии практически не затронули командующих, штабы и управления Юго-Западного и Южного фронтов. Исключение составили лишь арестованные в первые дни войны командующий ВВС Юго-Западного фронта генерал-лейтенант авиации Е. С. Птухин, начальник штаба ВВС того же фронта генерал-майор авиации Н. А. Ласкин и арестованный позже генерал-майор Ф. Н. Романов, занимавший летом 41-го должность начальника штаба Южного фронта127.

Многие историки считают, что на юго-западе мы имели все условия и объективные предпосылки для разгрома агрессора. Во-первых, советское командование полагало, что немцы нанесут здесь свой главный удар и поэтому сосредоточило в этом регионе наиболее мощную группировку войск. Во-вторых, в полосе обороны Юго-Западного фронта, в отличие от Западного фронта, на ход боевых действий не повлиял столь негативно фактор внезапности.

Армии Юго-Западного фронта в первые дни войны приняли на себя удар 1-й танковой группы Клейста, которая наступала из района Люблина, в общем направлении на Киев. Острие этого удара пришлось на слабо защищенный стык 5-й армии генерал-майора М. И. Потапова и 6-й армии генерал-лейтенанта И. Н. Музыченко. Контрнаступление наших армий с целью разгрома Люблинской группировки противника захлебнулось. Крупнейшее встречное танковое сражение под Дубно – Бродами также не дало ожидаемого результата. Имея весомое численное превосходство (более 3 тыс. советских танков против 800 немецких), мы потеряли по итогам сражения более 2,5 тысяч танков (85%), против 260 немецких.

Причины разгрома детально проанализированы современными историками, в частности, А. Исаевым. Если быть кратким – мы проигрывали немцам не только в подготовке танкистов, которые не имели достаточного опыта вождения, но и в подготовке командиров, которые неумело и нескоординировано организовывали танковые атаки, при отсутствии радиосвязи. Впрочем, причины эти были известны и понятны уже тогда. Так, в первые дни войны военная контрразведка зафиксировала следующее «антисоветское» высказывание преподавателя тактики Интендантской академии генерал-майора И. И. Скворцова: «Прорыв танков к Ошмяны (город в Гродненской обл. – авт.) говорит о многом. Слабо, очевидно, у нас руководство. Имеем колоссальное количество танков, а использовать их не умеем»128…

В первых числах июля немцы захватили Тарнополь и Шепетовку, а 9 июля заняли Житомир, от которого до Киева было всего 150 километров.

Не лучшим образом складывалась ситуация и на Южном фронте. Он был организован за несколько часов до начала войны секретным постановлением Политбюро в составе двух армий – 9-й и 18-й. Они являлись мощными оперативными объединениями129 и историки до сих пор спорят о причинах сокрушительного поражения, которое нанесли им не имевшие боевого опыта румынские войска (3-я и 4-я армии) и немецкая 11-я армия.

Вполне логичным кажется вопрос, поставленный историком Б. Шапталовым: каким образом небольшие немецкие силы (около 100 тыс. солдат) при поддержке слабой румынской армии успешно оттеснили войска Южного фронта из Молдавии?130

Ответ историка аналогичен – основная причина в неумении Красной Армии воевать. Эта причина на начальном этапе войны, была, пожалуй, одной из ключевых, причем, применительно ко все фронтам. В том числе и на юго-западе, где, располагая всеми возможностями для оказания достойного сопротивления, советские военачальники не смогли его организовать.

В итоге армии Юго-Западного и Южного фронтов были разбиты и окружены. После этого, к выяснению причин катастрофы активно подключились особые отделы и военная юстиция. Тот же Б. Шапталов в этой связи отмечал: «Повысить управляемость войсками Верховный Главнокомандующий пытался вначале привычным способом, усилив систему страха. За потерю управления было расстреляно командование Западного фронта, 34-й армии, отданы под трибунал несколько общевойсковых командиров. Помогло это мало; в последующем расстрельная практика прекратилась. Сталин понял, что управление теряется не столько из-за халатности командования и командиров, хотя и это имело место, сколько из-за пробелов в организации. Вот только на устранение их ушло очень много времени – больше года войны»131.

Утверждение историка в целом верное. За исключением фразы о том, что «в последующем расстрельная практика прекратилась». И это будет подтверждено в нашем исследовании многочисленными конкретными примерами. Пока же предварим наш рассказ о репрессиях в отношении генералов, воевавших на Южном и Юго-Западном фронтах132, еще двумя замечаниями.

Во-первых, не только генералы были тогда арестованы и отданы под суд военного трибунала. По тем же воинским статьям, с формулировками – «за проявленную трусость, потерю управления и самовольный отход с боевых позиций» – было осуждено немало командиров полков, батальонов и рот. Во-вторых, сведения об этой малоизвестной странице военной истории до сего времени крайне скупы и противоречивы. Одна из причин в том, что многие судьи военных трибуналов, рассматривавшие дела в отношении окруженцев и командиров, отступивших без приказа, сами вскоре оказались в окружении. И не всем удалось из него выбраться, а тем более вывезти следственно-судебные дела.

Можно считать документально подтвержденными факты ареста в 1941 году командира 14-го стрелкового корпуса генерал-майора Д. Г. Егорова, начальника автобронетанковых войск 18-й армии Юго-Западного фронта генерал-майора танковых войск Н. Д. Гольцева, командира 6-го стрелкового корпуса Юго-Западного фронта генерал-майора И. И. Алексеева, командира 199-й стрелковой дивизии полковника А. Н. Алексеева, командира 30-й горно-стрелковой дивизии Южного фронта генерал-майора С. Г. Галактионова, его заместителя полкового комиссара И. К. Елисеева, командира 60-й горно-стрелковой дивизии Южного фронта генерал-майора М. Б. Салихова, его заместителя полкового комиссара И. Г. Курочкина и некоторых других военачальников, а также заочного осуждения Военной коллегией командующего 12-й армией генерал-майора П. Г. Понеделина и командира 13-го стрелкового корпуса генерал-майора Н. К. Кириллова (осуждены 13 октября 1941 г.).

В постановлении ГКО от 16 июля 1941 года говорилось о предании суду военного трибунала:

– командира 60-й горнострелковой дивизии Южного фронта генерал-майора Салихова и его заместителя полкового комиссара Курочкина;

– командира 30-й горнострелковой дивизии Южного фронта генерал-майора Галактионова и его заместителя полкового комиссара Елисеева.

После ареста генералов С. Г. Галактионова, М. Б. Салихова и их заместителей обвинили в развале управления войсками, преступной бездеятельности и сдаче занимаемых позиций без боя.

Дело М. Б. Салихова военный трибунал Южного фронта под председательством Доценко рассмотрел 21 июля 1941 года, приговорив его к 10 годам лишения свободы с отсрочкой исполнения наказания до окончания войны и направлением в действующую армию и снижением воинского звания до полковника133. Салихова назначили командиром 980-го полка 275-й стрелковой дивизии (второго формирования). В августе того же года он попал в плен и вскоре перешел на службу к немцам. В постановлении о возбуждении уголовного дела от 5 мая 1943 года следователь Главного управления контрразведки «Смерш» указал, что Салихов добровольно поступил на службу к фашистам и с мая 1942 года преподавал в Варшавской разведшколе под псевдонимом Османов134. 20 июня 1943 года Военная коллегия заочно приговорила его к расстрелу за измену родине.